Прошло почти четыре недели с тех пор, как Розалин впервые заговорила с ними при помощи жестов, и все это время Кэролайн ежедневно терпеливо занималась с девочкой, учила ее новым словам, значение которых та понемногу начинала понимать. Ребенок уже выражал жестами чувства и знал несколько слов, что вызывало изумление у слуг. Даже Брент в конце концов стал учиться новому способу общения, часто останавливая дочь и обращаясь к ней жестом или движением. Кэролайн научила его и алфавиту, так что вскоре они уже могли легко и быстро выводить слова и разговаривать между собой при помощи пальцев и рук. Все должно было наладиться, но время работало против Кэролайн.

Скоро она уплывет в Америку. Девушка строила планы и убедила сестру Стефани продать изумруды и купить ей билет на корабль. По правде говоря, уговоры дались Кэролайн нелегко, потому что Стефани, юная и романтичная, не могла понять, почему ее старшая сестра по-прежнему желает покинуть Англию и мужа и посвятить жизнь учебе и научной работе. Она высказала свое неодобрение, почти выбранив Кэролайн за упрямство и неуместную твердость в намерениях. Такое давление начинало сказываться.

Впервые в жизни Кэролайн чувствовала неуверенность в своем выборе. Никогда еще она не разрывалась между двумя возможностями. Логически ей нужны были только ее цветы, растения и драгоценные лиловые розы, выкладки по скрещиваниям и признание ученого-ботаника. Но в душе ей страстно хотелось, чтобы маленькая девочка, которую она научила общаться, взрослела у нее на глазах и видела в ней мать. А еще приходилось признать, что она до боли хочет быть нужной Бренту не только как здоровая женщина, способная вынашивать и рожать детей.

Граф уже уважал ее, а большинство жен не ждали от мужей даже этого. Он не требовал, чтобы она спала с ним, хотя постоянно заводил об этом речь и беззастенчиво дразнил ее намеками. Позапрошлой ночью Брента опять мучили кошмары, и Кэролайн ходила к нему в спальню.

Он целовал ее, порой нежно, порой страстно, но никогда не прикасался более откровенно, чем она могла принять. Кэролайн ясно понимала, что страсть, постепенно разгоравшуюся между ними, невозможно сдерживать вечно. Если она останется в Мирамонте, то рано или поздно отринет здравый смысл и выполнит супружеский долг, уступив ласкам графа. Признание этого разрывало ее на части.

Итак, запутавшись в своих чувствах, она уединилась, чтобы подумать. Кэролайн брела сквозь густой лес, не разбирая дороги, и вдруг увидела перед собой ее, теплицу — старую, заросшую за долгие годы плющом и сорной травой, но все-таки теплицу.

Медленно оправляясь от первого потрясения и испытывая радостный трепет, Кэролайн обошла прямоугольную конструкцию, обнаружив, что она средних размеров и построена добротно. Дверь в дальнем торце была плотно закрыта и заросла травой.

Она осторожно потянула за ржавую ручку, но дверь не поддалась, а подходящих инструментов, чтобы взломать ее, у девушки с собой не было. Прикидывая в уме возможности, которые открывались теперь, при наличии теплицы, Кэролайн увидела перед собой море вариантов скрещивания.

И море вопросов.

Теплица принадлежит графу? Наверное, ведь она всего в миле от дома, в лесной чаще, но ею определенно не пользовались несколько лет, а то и десятилетий. Так почему же Брент ни разу не упомянул о ней, хотя знал, как она нуждается в подобном строении?

Знает ли он вообще о ее существовании? Должен знать, поразмыслив, решила Кэролайн, ведь он владеет землями на много миль вокруг дома и каждый день объезжает на лошадях свое поместье. Да, граф наверняка знает, что на его территории есть теплица, так к чему эта скрытность? Кэролайн могла сделать единственный вывод: Брент не хочет, чтобы она пользовалась теплицей, по каким-то личным причинам.

Это ее разозлило. Она просила теплицу, а он грубо отказал ей, хотя она у него уже была. По правде говоря, она переборщила тогда с кокетством в разговоре об этом. Но ведь это ничего не стоило бы графу, даже времени. И не причинило бы ему никакого беспокойства.

Чем больше Кэролайн об этом думала, тем больше ее разбирало зло, и со злостью к ней пришло понимание, что она не может признаться в своей находке. Если Брент узнает, что она обнаружила теплицу, то может под каким-нибудь благовидным предлогом запретить ей туда ходить, а Кэролайн не могла этого допустить.

Итак, рассерженная и решительно настроенная, она повернулась и зашагала к дому. Если Брент держит теплицу в секрете, она тоже будет помалкивать о том, что пользуется ею. Граф, как видно, редко бывает в этих местах, и, если соблюдать осторожность, можно работать там в те часы, когда он занят чем-нибудь другим. Теперь держать теплицу в тайне будут они оба.

Кэролайн быстро выбралась из зарослей и миновала луг. Ее подмывало немедленно заняться теплицей. Она вошла в дом через заднюю дверь, пересекла столовую и так погрузилась в мысли о предстоящей работе, что чуть не сбила с ног Недду, которая, в свою очередь, выбежала в коридор из гостиной.

Недда отступила на шаг, тяжело дыша.

— У нас гости, — взволнованно выпалила она.

Кэролайн улыбнулась. Кто бы к ним ни приехал, явившиеся без предупреждения посетители явно выбили экономку из колеи. А поскольку сама Кэролайн была одета в простую белую блузку и рабочую хлопковую юбку, ей нужно было срочно переодеться.

— Почему бы тебе не подать им чай, пока я сменю платье, Недда? Я скоро спущусь.

Экономка на миг заколебалась и бросила затравленный взгляд в сторону гостиной.

— Думаю, будет лучше, если вы встретите их сейчас, — пробормотала она и кинулась прочь.

Кэролайн с любопытством смотрела ей вслед — она никогда не видела Недду такой раскрасневшейся и взволнованной. Решив, что может войти без церемонных объявлений, и совершенно позабыв о своем неуместном наряде, она открыла дверь и быстро вошла в гостиную.

Первой она увидела миловидную женщину. Та сидела на голубом бархатном диванчике, чопорно выпрямив спину, и затянутыми в перчатки руками нервно теребила ленту от шляпки. На ней было светло-розовое дневное платье, а волосы, убранные в модную прическу, красиво обрамляли белое лицо. На мгновение Кэролайн испугалась, что это Паулина Синклер, явившаяся сюда, чтобы объявить себя матерью второго ребенка ее мужа.

Женщина подняла голову и слабо улыбнулась. Взгляд ее ярко-голубых глаз был полон тревоги.

— Здравствуйте, — тихо, неуверенно проронила она. — Мы здесь, чтобы увидеть лорда Уэймерта.

Гостья обернулась к камину. Кэролайн проследила за ее взглядом и только тогда заметила высокого мужчину атлетического сложения, необыкновенно привлекательного. У него были густые, черные как смоль волосы и такие же голубые глаза, как у явившейся с ним дамы. Он устремил на Кэролайн тяжелый взгляд. Выражение его лица оставалось непроницаемым, но его никак нельзя было назвать приветливым. Наряд мужчины безукоризненно соответствовал визиту, и Кэролайн внезапно почувствовала себя не в своей тарелке.

— Прошу прощения, — как можно более ровным тоном произнесла она, — но какое у вас дело к лорду Уэймерту?